Анатолий Ишмуратов (Киев)
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ И КОГНИТОЛОГИЯ
(к сравнению методов)
Феноменология и когнитология сходны по предмету исследования (ментальные структуры), но противоположны по методологическим ориентациям (“эпохе” и “естественная установка”), что усложняет дифференциацию методологических принципов, которая необходима уже для прояснения метафизической позиции при постановке проблемы и допустимых способах ее решения в границах определенного (феноменологического или когнитологического) подхода. С помощью сравнения можно выявить не только важнейшие особенности каждого метода, но и возможности взаимоприменимости, эффективность их взаимодополнимости при решении определенных проблем (например, проблемы интерсубъективности).
Из-за схожести по основным своим аспектам феноменологические и когнитивные методологические принципы во многих научных направлениях (например, социологии знания) “неосознанно” используются совместно. Глубинное исследование чужой ментальности вынуждает психоаналитика интегрировать когнитивный и феноменологический подходы. Относительно самой феноменологии можно заметить, что в ней используют некритически общесемиотическис понятия (например, “смысловая структура”). Но само понятие смысла (чего?!) должно быть уточнено на основаниях феноменологической семиотики, а не когнитивной, так как (классическая) семиотика родилась в лоне когнитологии и первый вариант семиотической теории базируется на необихевиористских принципах, из которых исходит и когнитология. Когпитолога должно удивлять то, что, несмотря на “эпохе” (воздержание от утверждений о реальности), феноменолог говорит о смысле. Ведь смысл всегда смысл чего-то, материального, реального, о котором как раз “эпохе” запрещает высказываться, “внутренний” смысл сознания —семиотически противоречивое понятие. Знаковость как таковая исчезает с требованиями “эпохе”, поскольку смысловая структура предполагает определенную структуру знакосочетания, субстрата реальности.
Решение проблемы генезиса смысловой структуры сознания связано с решением общесемиотических проблем, и, конечно, это решение легко находится при когнитивистском упрощении. Но каковы возможности решения её в эгологически безупречном варианте (классической) феноменологии? Есть основания утверждать, что и при решении проблемы интерсубъективности (Гуссерль, Шюц) используется когнитивная трактовка основных понятий феноменологии. Парадокс солипсизма возникает из-за когнитивной трактовки феноменологической интерсубьективности.
Радикальное различие феноменологии и когнитологии можно охарактеризовать по отношению к среде (реальности).
Когнитология — исследование ментального как модели среды путем исследования поведения в среде “носителя” этой модели (Johnson-Laird, Mark dc Меу). Мептальность определяется характеристиками среды.
97
Феноменология — исследование ментального как непосредственно данного, а среды как конструкта ментальности. “Мир есть для нас то, что он есть, из действий нашего собственного сознания” [7. — С.79]. Среда определяется характеристиками ментальности.
Необихевиористская схема взаимодействия объекта со средой.
х — стимул, у — реакция, z — “промежуточная переменная” , М — модель среды.
Бихевиоризм — исследование поведения живого наблюдением перемещений его в пространстве, анализ функциональных особенностей поведения
в терминах
стимул —> реакция
y=f(x)
Необихевиоризм ослабляет жесткую установку бихевиористского анализа, предположением о влиянии внутренней структуры объекта на его поведение, допускает промежуточную переменную: анализ функциональных особенностей поведения проводится в терминах
стимул + структура -> реакция
y=f(x,z)
Когнипшвизм исходит из предположения о том, что поведение объекта опосредовано моделью среды, которая создается в результате взаимодействия объекта со средой (опыт) или связана генетически (инстинкт); цель когнито-логического исследования — описание когнитивной структуры путем анализа внешнего поведения при соблюдении необихевиористских установок.
Когнитивизм — это информационный способ понимания взаимодействия системы со средой, схематизация циркулирования информации, а не энергии. Центральные понятия: вход-выход, сигнал, капаны передачи информации, знание, когнитивная схема.
Физикилизм — это энергетический способ понимания взаимодействия объекта со средой, схематизация пространственного перемещения объекта, исследование его “поведения” в терминах причина — следствие.
Системно-функциональный подход интегрирует особенное! и когнити-визма к физикализма, исследуя поведение (системного) объекта в пространстве-времени как последовательность состояний сверхсистемы, которые определяются особенностями функционирования структур систем, подсистем и сверхсистем. Совокупность событий, динамика ситуаций в пространстве расположение и изменение. Когнитивизм вобрал основные принципы системно-функционального подхода (хотя, возможно, это проблема тина “курица-яйцо”).
98
Интерсубъективность. Общее в методах феноменологии и когнитологии проявляется в попытках решения проблемы интерсубъективности, т.е. выявления необходимых-усдовий взаимодействия ментальных объектов.
Джордж Мид решал эту проблему, предполагая в модели среды Я (А) модель Другого (В), в структуре которой имеется модель самого Я.
Гуссерль в “Картезианских размышлениях” обсуждает проблему интерсубъективности, но не предлагает ее “конструктивного решения”, вариант которого дает А.Шюц; оно сравнимо по своей структуре с когнитивным вариантом Дж.Мида.
Интерсубъективная феноменологическая схема (упрощенная схематизация варианта А.Шюца на плоскости [см. 9]:
“Они” — предполагаемая общая точка референции (систем релевантностей Я и Ты). Они — транссубъективно сконструированный самим Я (самим Ты) “наблюдатель” взаимодействия Я и Ты, который “знает”, как взаимодействие происходит “на самом деле” (в когнитивной схеме им может быть психоаналитик). Решение проблемы интерсубъективного в феноменологии когнитивно!
Дуализм методов когнитологии и феноменологии восходит к дуализму Декарта: материя — протяженна, мышление — непротяженно (среда — пространственна, ментальность — нет). Мыслить интеракцию в среде — значит мыслить когнитивно, пространственно. Однако для полагания интеракции (в ее “эгологической чистоте”) необязательны пространственные представления: основа пространственной метафоричности в одновременности существования субъектов интеракции.
Когнитивный вариант интерсубъективности с проецированием взаимодействия в пространстве предлагается называть транссубьективностью. Полагая существование Иного в терминах естественной установки, Я действует когнитивно. Исследуя среду, Я приобретает знание о Другом и благодаря этому знанию взаимодействует с Другим. Итак,
99
• когнитивное — пространственно, транссубъективно,
• феноменологическое—темпорально, интерсубъективно. При феноменологическом анализе взаимодействия не обязательно предполагать транссубъективный компонент и этот феноменологический вариант я предлагаю называть именно интерсубъективчостью (без предположений о пространственном существовании взаимодействующих субъектов).
Различия транссубъективности и интерсубъсктивности можно проиллюстрировать сравнением телеспектакля и радиопьесы. Телеспектакль исходно транссубъективсн, и творческая задача состоит в конструировании интерсубъекгивности из-за визуальных пространственных образов (используя диалоги и другую систему значения с пространственными характеристиками). Радиопьеса открыта интерсубъективности, и там стоят другие проблемы — сконструировать пространственный образ взаимодействия, т.е. транссубъективность. В сборнике скандинавских радиопьес вырисовывается идеал, когда слушание радио воспринимается как вслушивание в самого себя, звучит “внутренний” голос и все “события” героя происходят “внутри” героя и даже “внутри” самого слушателя радиопьесы. Еще один (метафорический) пример: в кинофильме звукоряд — феноменологичен, темпорален, а видеоряд — когнитивен, пространственен.
Различение транссубъективности и интерсубъективности необходимо при анализе конфликтов, при попытке реконструировать конфликтную ситуацию взаимодействия. Конфликт, транссубъективное явление, и рассмотрение его в контексте естественной установки явно недостаточно (налицо результаты действий участников конфликта (драки, трупы, разрушения и пр.).
Феноменологический анализ конструирования иного Я в сознании и способов “взаимодействия” с этим конструктом конфликтующего — важный аспект конфликтологического анализа, но всего лишь аспект. Можно говорить о феноменологической пропедевтике когнитологичсекого видения, когда Я должно исследовать и отдавать себе отчет, насколько оно метафоризует, используя пространственные представления (“вынося” взаимодействие “вовне”, располагая его в пространстве). Образ врага —это внутренний феноменологический образ, конструкт, особенности которого могут уточняться паа-тверждаться поведением противника; анализ образа врага должен вестись строги феноменологически. Но некоторые другие аспекты конфликта должны анализироваться когнитивно, транссубъективно (социально-нормативный аспект, оценка (чужих) ресурсов).
Интсрсубъсктивное феноменологически непротиворечиво, оно может мыслиться внепространственно. Для взаимодействия с Другим не нужен этот Другой (в качестве существующего на расстоянии в пространстве). Мания преследования — это интерсубъективное взаимодействие, вариант паранойи, когда конструируется образ преследующего, независимо от внешнего подтверждения его существования (искажаются оценки существующего).
Солипсизм — попытка подменить интерсубъективность транссубъектив-ностью. Это критика феноменологической установки в терминах естественной установки, когда полагается пространственное существование Другой) (в среде). Солипсизм — результаг онтологической критики транссубъективного,
100
а не итерсубъективного, поэтому феноменологическая установка (редукция) не приводит к солипсизму. С помощью актов сознания субъекта Другой конструируется как фрагмент интерсубъективной схемы и, воспринимаемый в модусе реальности как некто другой, становится фрагментом транссубъективного (подтверждаемая другим онтологическая оценка). Транссубъективность конституируется интерсубъективностью, включающей акты подтверждения онтологических оценок Я (интерпрегации внешнего как актов подтверждения). Итак, проблема солипсизма связана с подменой интерсубъективности транссубъективностью, с трактовкой интерсубъективности транссубъективно (при естественной установке).
Мы всегда ищем транссубъективное подтверждение сконструированной нами интерсубъективности. Транссубъективное выражает когнитивный факт взаимодействия со средой. А интерсубъективное, феноменологическое, выражает- процесс конструирования в сознании схемы взаимодействия с Другим. независимо от пространственных соотношений, — мы говорим не об обусловленности конструирования феномена средой, а об условиях конструирования самим Эго.
Разрушение при паранойе интерсубъективного образа преследователя может опираться на транссубъективные оценки, — по крайней мере, с их помощью оценивается результат разрушения.
Характерный пример. Пастор Шулер рассказал об одном случае. У него некто спросил, не будет ли он раскаиваться, если за секунду до своей смерти узнает, что нет ни Бога, ни Бессмертия, будет ли он жалеть о том, что проповедовал иллюзию. Пастор Шулер ответил, что не имеет значения реальность внешняя и он не будет жалеть о прожитом, так как это связано с его личной верой, с его образом жизни и иная жизнь для “его невозможна. Онтология сакрального конституирована его сознанием и определяет его жизнь, независимо от субстанциального существования Бога. Все проблемы, связанные с реальностью — интерсубъективны, т.е. связаны с верой или неверием других. Для пастора Шулера достаточна феноменологическая интерсубъективность существования Бога (в качестве жизненного регулятива). Протестантизм тяготеет к феноменологической (интерсубъективной) трактовке Бога (найти Бога в себе). Пастор Шулер — проповедник Церкви Христа (варианта протестантизма).
Суть феноменологического метода — в критическом отношении к пространственной метафоризации человеческих отношений. Там, где появляется метафора, навязывается транссубъективность, но возможность редуцировать ее к интерсубъсктивности уточняет условия существования описываемого метафорой феномена. Язык времени интерсубъективен, а язык пространства — транссубъективен. Таковым может быть прагматический критерий различия феноменологического и когнитивного.
Категории пространства задают транссубьективность. Внутри, вне — где именно, под оболочкой тела? Мысли — в голове, в сердце, в пятках? Это инфантильные представления о месторасположении мыслей.
Внутри и между — это уже элементы пространственной метафоры.
Когда психоаналитик исследует сознание параноика, он отчетливо различает свою транссубъективную схему, в соответствии с которой отсутству-
101
ет преследующий его пациента, и интерсубъективную схему пациента, в которой существует образ преследующего. Психоанализ когнитивно-фенаменологичен.
Верования, даже ложные, реальны для нас по своим последствиям. Верящий в то, что его преследуют, может взять автомат и стрелять в других, защищаться.
Мнимое — это транссубьективная оценка интерсу&ьективного. Задача психоаналитика— разрушить мнимое, так же как у конфликтолога— разрушить образ врага. Это тонкая, чисто феноменологическая работа изменения сознания, с обращением к транссубьсктивным (пространственным) характеристикам, которые конституируют в сознании конфликт и мешают его нейтрализации.
Найти границу между когнитивизмом и феноменологией не просто; можно говорить об идеале, стремлении при анализе поведения носителя сознания в среде обращаться к особенностям среды (когнитивизм) и к особенностям ментальной структуры (феноменология).
Основная позиция — когнитивная с феноменологической пропедевтикой и поисками редукции транссубъективного. А противоположная позиция — феноменологическая с попытками найти детерминанты структуры сознания исходя из особенностей деятельности самого сознания, а не характеристик внешнего, которые наоборот должны быть реконструированы как элементы структуры сознания. Как сделать интерсубъективнос транссубъективно убедительным?
Анализ интерсубъективного вынуждает феноменолога выходить в транс-субъективное и реконструировать его “в эгологической чистоте”. Когнитивный метод позволяет упростить это реконструирование, дает критерии оценки этим реконструкциям исходя из универсальной парадигмы (научной) объективности.
Шизофрения может трактоваться как потеря транссубъективного ощущения. Шизофреник живет в иллюзорной реальности с нарушенными воэ-мож-ностями интерсубъективного подтверждения и невозможностью транссубъективной проверки оцениваемого как реального. И если он еще способен к восприятию интерсубъсктивных оценок, то психиатр может ею вывести из-под “стеклянного купола” в транссубъективный мир взаимоподтверждаемых переживаний. Интерсубъективпый путь выхода из транссубъективной каталепсии.
Феноменологический метод важен при анализе девиантного сознания, изломов, модификаций сознания. Гуссерль изучал сознание в норме.
Границы феноменологии связаны с необходимостью обращения к Другому как реальности, при оценке чего-то как реальности и нефеноменологической трактовке ментального взаимодействия.
Пример. Иван Карамазов “метался” в определении двойника как интерсубъективного субъекта (внутри) или транссубъективного объекта реальности (вовне). Эффект раздвоения личности — результат метафоризованной транссубъективно интерсубъсктивности.
Как избежать обращения к внешнему? Я получаю подтверждения реальности интерсубъсктивных характеристик своих структур, но откуда я их по-
102
лучаю — это остается неуточненным, пока я не задействую пространственно оформленных значимых Других, которые уже являются комплексами моей интерсубъективной схемы.
“Внутри” или “вовне” —результат пространственной метафоризации, и он может нс иметь значения в процедурах подтверждения характеристик интерсубъсктинности.
Радикальная феноменологическая установка — стремление обойтись в своем анализе без пространственных образов. При этом возникает проблема построения по временному образу пространственного. Например, у Габриэля Тарда пространство — способ развести наши противоречивые желания и методы их исполнения, реализации. Потом, не сейчас, и там, не здесь.
Время — это и не внутри и не вовне, пространство — вынесение вовне Я.
И феноменолог А.Шюц, и когнитолог Дж.Мид, обсуждая структуру Другого, имеют в виду его смысловой, семиотический конструкт, без которого невозможно взаимодействие. Это не Иное экзистирующего Я (“Ты” Бубера). Мое ощущение экзистенции Другого — это уже не феноменология. Вариации метафизических пресупнозиций: вчувствование (Дильтей) и эмпатия (Гуссерль), коммуникативная вера (Ясперс). Полагание “мириадов экзистирую-щих существ” — что это за феноменология?! Это “измена” эпохе! Постулируются эти “мириады” вне моего сознания и Я начинает философствование, опираясь на этот постулат. По Я-феноменолог должен видеть в себе сконструированного Другого, верить в его существование как феноменологический объект. Феноменолог не солипсист и не берклианец, т.е. не субъективный идеалист. Итак:
• Интеракция — это конструирование субъектом специфического интерсубъективного феномена.
• Интерсубъективное — мыслимое феноменологически, внепространственно (только во времени).
• Транссубъективное — интерсубъективное, которое мыслится когнитивно, пространственно.
• Солипсизм — когнитивная оценка интерсубъективности и критика её в терминах естес'і венной установки.
Гуссерль и Кант (к сопоставлению метафизик). Кант — теоретик когнитологии (категориальный синтез = когнитивное восприятие). Сам Гуссерль сопоставляет себя с Декартом, но сопоставить Гуссерля с Кантом — парадоксально выглядит только на первый взгляд. Например, проблема Канта “как конструируется сознанием пространство — время?” имеет свой аналог в феноменологии: “каким образом конструируется "социальное пространство"?”. Возможна ли сама ицтерсубъсктивность как независимая категория, или она конструируется из других, и вообще, что это за проблема в терминах категориального синтеза Канта? Уже в концепции трансцендентального единства апперцепции можно найти возможности интерсубъективного анализа.
Интерсубъективный анализ радикального сомнения Декарта. Исходный пункт — рефлексия относительно ментальности как непосредственно данною с последующей семиотической коррекцией при предположении иерархии ментальных слоев в координатах осознанное-актуализированное. Транс-
103
субъективность как институционализировачная интерсубъективностью. Я и Моё расщепляется рефлексией, и возможна замена. Моё пытается анализировать Я, что делает, конечно, само Я с помощью симметричного анализа [18]. Итак, симметричный анализ имманентен солипсизму Другой наделяется чертами Я благодаря способности Я варьировать собственные характеристики. Возможность интерсубъективного (транссубъективного) опыта не исключается, но и не предполагается. Я полагаю другого как результат рефлексии о самом себе,
Другой полагается мной внутри рядоположенно с самим собой, и я реагирую на другого как на самою себя. И не нужно ничего допускать вне Я. Для меня существует другой, поскольку существую Я как способный организовать симметричный анализ, конструировать этого другого по своему образу и подобию, производить рефлексивные процедуры, феноменологически варьируя личностный опыт.
Рефлексия, симметрия и варьирование— стержень интерсубьекгивной метафизики.
От Декарта. Мотивация сомнения интерсубъективна и вариативна. “Я мыслю, следовательно, я существую” — симметричное рассуждение; интер-субъективность имманентна рефлексии. Открывается перспектива разработки метафизики возможности транссубъсктивного конструирования. Внешнее не привлекается в основания метафизики, а обосновывается возможность его реконструкции в интенциональных терминах самого Я. Категоризация в соответствии с существованием другого. Полагание Я связано с полаганием иною. Само Я (Self) — это образ иного. Конструирование обобщенного другого возможно на основании рефлексии. Отрефлексированное Я — это по существу Другой. Я ребенка— это его Другой [12]. В восприятии себя особую роль играет интериоризованный другой (если принять во внимание генезис и следовать естественной установке). Феноменологически мы имеем в виду конструкт Другого. При оценке генезиса (“да” или “пег”) мы в любом варианте приходим в рефлексии к идеи Себя и идее Другого. С помощью актов сознания мы конструируем Другого [12] и этот Другой наделяется чертами реальности, т.е. под модусом реальности воспринимается как некто другой. Другой феноменологически столь же реален, как и Я, что зависит т оценки Я Другого как реального. В конечном счете, граница между феноменологией и когнитологисй пролегает в способах “воспитания” чувства реальности.
1. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. — М., 1995.
2. Берн Э. Игры, в которые играют люди. — СПб, 1992.
3. Берн Э. Введение и психиатрию и психоанализ для непосвященных. —СПб. 1991.
4. Бубер М. Я и ТЫ // Квинтэссенция. — М., 1992. — С.294—370.
5. Валевський О.Л., Ішмуратов А. Т. Політичний конфлікт (методологія та принципи аналізу).— К., 1997.
6. Гуссерль Э. Картс-іианские размышления.—СПб, 1998.
7. Гуссерль Э Амстердамские доклады. Феноменологическая психология // Логос, 1992.—№3(1).—С.62—81.
8. Ишмуратов А. Т. Логический анализ практических рассуждений. — К., 1987.
9. Ішмуратов А. Т. Конфлікті згода. Основи когнітивної теорії конфліктів. —К., 1996.
104
10. Ичшураіпов А. Т. Феноменология конфликта//Феноменология и гуманитарное зна-ниє. — К , 1998. — С.66—74.
11. Новые направления в социологической теории. — М., 1978.
12. Салливак Г.С. Интерперсональная теория психиатрии. —СПб, 1999.
13. Сергеев В.М., Цымбурский В.Л. Когнитивные механизмы принятия решений: Модель и приложения в политологии и истории // Компьютеры и познание. — М., 1990.—С.105—124.
14. Филипсон М. Феноменологическая философия и социология // Новые направления в социологической теории. — М., 1978. — С.204—271.
15. Хорни К. Ваши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза. — СПб, \/ 1997.
16. Grathoff R.H. The structure of social inconsistencies. Contribution to unified theory of play, game, and social action. — Hague, Mouton, 1970.
17. Ishmuralov A. T. Quest Schemes in Analytical Models of Discourse // Synthese, 1994. — Vol.100. 1.—P29—38.
18. Ishmuratov A. T. Logical modellingof Conflict Phenomenon Theoria. —1999. — Vol.14,
ft 1.—P.95—107.
19 Johnson-Laird P.H. Mental Models. — Cambridge UP, 1983. 20. Mark de Mey. The Cognitive Paradigma. — Dordreglit, 1982,
105
Ишмуратов А. Феноменология и когнитология// Феноменологія і філософський метод: Щорічник Українського феноменологічного товариства 1999 р. — К.: Тандем, 2000. — С.97-105